Великие Посвященные. Кружок Станкевича


Николай Станкевич. Родился в 1813 году, умер в 1840-м. Прожил всего 27 лет.

В 1830-м году поступил в Московский университет, где организовал студенческий кружок. Здесь в пылких юношеских дебатах о судьбе страны и ее народа участвовали почти все, кто впоследствии составили интеллектуальную элиту страны, став известными мыслителями, публицистами, писателями, общественными деятелями.

По воспоминаниям Аксакова, «в 1832 году лучшие студенты собирались у Станкевича. Это были все молодые люди, еще в первой поре своей юности. Некоторые из них даже не имели права назвать себя юношами.  Товарищество, общие интересы, взаимное влечение связывали между собою человек десять студентов. Если бы кто-нибудь заглянул вечером в низенькие небольшие комнаты, наполненные табачным дымом, тот бы увидел живую, разнообразную картину: в дыму гремели фортепианы, слышалось пение, раздавались громкие голоса; юные, бодрые лица виднелись со всех сторон; за фортепианами сидел молодой человек прекрасной наружности; темные, почти черные волосы опускались по вискам его, прекрасные, живые, умные глаза одушевляли его физиономию…»

Станкевич обладал умением пробуждать работу мысли и в то же время умиротворять и сближать самых непримиримых противников. В его кружок входили и люди, которым позже было суждено пойти совершенно разными путям. Здесь встречались будущие «славянофилы» К.С.Аксаков и Ю.Ф.Самарин с будущими «западниками», такими как В.П.Боткин и Т.Н.Грановский, В.Г.Белинский и М.А.Бакунин. Здесь друзья изучали философию, историю, литературу. Роль кружка Станкевича в распространении в России эволюционных идей Шеллинга и Гегеля была огромна.

Здесь вызревали те мысли и взгляды, которые затем были положены в основу литературы 2-й половины XIX века. Учитывая, что информационные потоки в то время могли распространяться только через печатное слово, можно сказать, что в определенной мере здесь было заложено и будущее страны.

Жизнь самого Николая не сложилась. Умерла от чахотки Любовь (сестра известного анархиста Бакунина), его главное увлечение в жизни, а через несколько лет скончался и он сам от той же болезни. Его собственные литературные попытки оказались довольно слабыми. При этом уникальную способность объединить общей целью самых разных людей с часто противоположными взглядами и убеждениями, не подчиняя и не подавляя никого, современники оценивали на уровне гениальности.

По воспоминаниям Тургенева «Станкевич был более нежели среднего роста, очень хорошо сложен — по его сложению нельзя было предполагать в нём склонности к чахотке. У него были прекрасные чёрные волосы, покатый лоб, небольшие карие глаза; взор его был очень ласков и весел, нос тонкий, с горбиной, красивый, с подвижными ноздрями, губы тоже довольно тонкие, с резко означенными углами…».

По словам другого современника, он был все же «болезненный, тихий по характеру, поэт и мечтатель … Станкевич естественно должен был больше любить созерцание и отвлеченное мышление, чем вопросы жизненные и чисто практические … он сам о себе не думал, истинно интересовался каждым человеком и, как бы сам того не замечая, увлекал его за собой в область Идеала».

Когда же, в период лечения Станкевича за границей, Бакунин стал претендовать на его место медиатора в кружке, то Белинский заметил, что «Станкевич никогда и ни на кого не налагал авторитета, а всегда и для всех был авторитетом, потому что все добровольно и невольно сознавали превосходство его натуры над своею…».

Вот так и проходят мимо нас Великие Посвященные. Бесполезно их искать среди тех, о ком пишут в школьных учебниках и многочисленных СМИ. Эти люди приходят в нужный момент и незаметными, точно направленными действиями определяют ход мировой истории. А потом также тихо уходят, стараясь не привлекать к себе лишнего внимания.


2 комментария на «“Великие Посвященные. Кружок Станкевича”»

  1. Для чего приходят в нашу жизнь те или иные люди, от которых нет возможности избавиться или задержать в своей жизни, те или иные события, которые или переворачивают нашу жизнь с ног на голову или оставляют нежную искру теплой светлой памяти…
    Почему некоторые события повторяются с завидным постоянством, а другие никогда не подходят даже на пушечный выстрел, как бы мы их не желали?
    Что мы даем, несем, дарим тем, кто вошел в нашу жизнь?
    Как мы меняем их жизнь, свою жизнь, соприкасаясь то на мгновение, то сопровождая какое то время другого, то путешествуя по жизни вместе очень долго?
    Каждый несет что-то свое. Одаривая своим мировоззрением, своей энергией, меняя вектор нашего направления, как частицы, движущиеся хаотично, что вдруг столкнулись и изменили траекторию своего движения…
    Что мы несем друг другу? Чем мы можем поделиться и что мы можем взять у того, кто встретился?
    Подобное к подобному… что даришь, то и возвращается…
    Но лишь пребывая в гармонии можно предполагать, что не встретишься с «учителями»…которые своим появлением и своим отношением к нам, к жизни… ко всему, избавляют нас от гордыни, от привязок и идеализаций…

  2. Демиург — андрогин. Вынимаю из своей памяти и опыта именно это состояние творения вопреки. Образ Демиурга в моем переводе — это Дело, как вопреки обыденному или расхожему представлению. Это более высшая ступень, как этап, когда уже можешь делать ИЗ НИЧЕГО. Это вызов не безрассудный, а вызов Учителю, так скажем, своей противоположности, когда не боишься проиграть.
    Демиург — волшебник, антипод Демону, как пара Моцарт и Сальери, например. Как синхрония, «достаточность проявленности в ее максимальном выражении».
    Демиург- это божество, которое анонимно, и оно появляется только для Творца, что работает во внутренней паре Труженика. Эту анонимность нельзя раскрывать До, то есть опережать слишком рано, не пройдя несколько этапов побед и поражений. И как только состоялся Переход, то это Божество точно подтверждает свой собственный стиль.
    Когда в сновидении появляются печати, ксероксы, слепки, то начинает проявляться близость к собственному почерку. В анализе я жутко сопротивлялась интерпретации моего процесса, как труда Сизифа. И когда просто разозлилась, не согласилась, то стала копать про этого Сизифа. Так и накопала!
    В переводе именно Альбера Камю (опять же вспоминаю) мне так четко подтвердило, что это Сальери, который не верил, что Моцарт писал сразу на чистовик. У Моцарта не было черновиков.
    Это улавливание момента жуткого сопротивления, когда оно должно быть выдержано вопреки. Может Эго уступает Самости добровольно, как подтверждение того, что пройден Путь точного нахождения призвания, в какой бы области оно ни было…

Добавить комментарий для Алина Алиева Отменить ответ

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

Translate »